Рецензия на книгу «Пирамида. Наследники»
У действительно талантливого писателя любой текст может стать отменным – интересен ли сюжет, не интересен, автор сможет подать его либо с неожиданной стороны, либо просто пробудить в читателе чувства, которые бы ни за что не свалились бы на него с неба, либо же завлечь в текст языком и стилем. И вот уже четвертое произведение Уильяма Голдинга прочитано, и все вышеперечисленные возможности оказываются воплощенными в каждом из них.
Пирамида
Должна заметить, что слова о неинтересности сюжета вырвались сугубо из-за этого произведения. Потому что, по сути, что здесь можно быть интересного? Провинциальный городок, не блещущий умом главный герой, тяжесть обыденного существования, четкое ощущение пыльных, солнечных дорог.
Однако да, это произведение, несмотря на столь заурядный сюжетец, вовлекло в себя и заставляло вновь и вновь возвращаться к чтению. Мне оно напомнило «Вино из одуванчиков» Рэя Брэдбери . Так же слабо улавливались события, так же плотно облекали сознание строки, легко уводящие туда, в такой обыденный, зачастую неприятный, но пропитанный ностальгией маленький мирок. Но если «Вино из одуванчиков» оставляет после прочтения разум, овеянный ностальгией детства, забитый летними чувствами и ощущениями, и заставляет чувствовать палящую жару даже морозным зимним вечером, то «Пирамида» Голдинга дает совсем другой эффект. Какой?.. Не знаю.
Это задумчивое, вязкое состояние. Сознание опутывается паутиной жизни Оливера и его родного городка, довольно унылые, но неотвратимые мелочи жизни, через которые просматривается глобальное устройство общества того места и времени, оставляют скребущий осадок.
Какое оно, это произведение? Хорошее, плохое? Напрашивается ответ, что неплохое, однако довольно-таки обыденное. И все-таки, как, наверное, все у Голдинга, чуточку странное и в конечном итоге неумолимо затягивающее в свои сети.
Наследники
Вот уж где нет ни грамма обыденности, зато есть много правды – кое-где давно канувшей в лету, кое-где актуальной и поныне. Это произведение напомнило мне о «Повелителе мух» да и, по справедливости, не могло не напомнить. Но «Повелитель мух» - страшное творение, поскольку в нем мы видим, так сказать, костяк человеческой сущности мало того, что на современном человеке, так еще и на детях. А в «Наследниках» это костяк в прямом смысле слова, поскольку наблюдаем мы его у первобытных людей. Поэтому лично мне произведение страшным не показалось. Но оно странное и интересное.
Уже сама по себе задумка очень любопытна. Глянешь на аннотацию – на тебе, первобытные люди. Прочтешь первую главу – действительно, они самые. Честь и хвала Уильяму Голдингу; написать такое непросто, да и сам процесс дело десятое, еще ведь нужно и решиться на это дело. Не так-то это просто, погрузиться в мир на этой стадии развития. Даже опасно в некотором роде.
Здесь очень живо описана природа, причем не абы как, а глазами неандертальцев, что, кстати, и придает повествованию особенную живость. Отсутствие детальных описаний, простое и четкое, как рубленое изложение происходящего дает читателю возможность воспринимать и интерпретировать происходящее не так, как написано автором, а словно бы как оно есть. Кроме того, крайне интересно читать диалоги. Мне очень понравилось замечательно выраженное в неандертальцах стремление думать. Они пытаются, думают, устают, бросают, возвращаются к жизненным потребностям, но потом снова пытаются – не хватает сил, забывают; и снова, снова… Интуитивное чувство связи, стремление связать воедино одно с другим, попытки выразить словами свои мысли как-то сразу дают почувствовать, как он проходил, процесс развития.
Ну и, наконец, блестящая и немного неожиданная концовка, благодаря которой все видится человеком более развитым… Она словно бы указывает на границу, пройденную человеком. Обратного пути нет, впереди дорога к высокому развитию и неизбежному падению. Любопытно, что менее развитые неандертальцы благодаря своей «животной» части и подверженности инстинктам представляются самыми что ни на есть мирными созданиями, а перешедшие черту люди – сосудом, в котором, как ни крути, таится зло.